Прошла неделя. Неделя с того момента, как я в последний раз видел несущиеся вдоль дороги машины, играющих во дворе, порой чересчур шумных детей. Я не сделал и шагу из своей квартиры. Ведь Она все еще там. Я знаю, Она может ждать очень долго, бесконечно долго. Но и мне нет смысла выходить. Я абсолютно один, в моем жилище – тишина, в моей больной голове – безмолвный ужас. Как это случилось? Я расскажу.

Все началось со смерти сестры. Эта наркоманка заперлась в гараже и отравилась газом. Когда ее тело вытащили, она была уже бледнее смерти и страшно воняла. Я не стал подходить. Нужно ли говорить, что родители, наотрез отказавшись верить в то, что их любимица была в конец чокнутой, свалили все на меня, не доглядевшего, да не уследившего старшего брата. Думаю, не долго было и мне последовать по ее стопам, если бы не внезапная смерть отца. В тот момент я счел это даже забавным. Старику размозжило голову двухсоткилограммовым грузом на производстве, где он вкалывал последние 20 лет. Когда его хоронили, крышка гроба была закрытой. Надо сказать, что тогда я впервые увидел Ее. Она стояла в стороне от скорбящих и лживых плакальщиц, чуть склонив голову. Кожа туго обтягивала бугристый череп и костлявые руки, кое-где, однако, свисая рваными лоскутами. Имевшаяся одежда едва ли прикрывала уродливость и нескладность тощего тела.

  Я сдержал себя. Не подошел к ней. Что-то дернуло, оставляя на месте. Неужели в моей дурной башке тогда еще был здравый смысл? Она подняла глаза. Большие, влажные, абсолютно пустые. Как я и предполагал.
Через три недели умерла мать. Наглоталась таблеток, оставив слезливую записку, где просила не держать на нее зла. Мне было все равно. Я наблюдал за тем, что она сделает дальше.
Когда я вернулся домой однажды вечером, на пороге лежал дохлый кот. Не удержался, заржал, прошел в гостиную. Она – следом, войдя через гостеприимно-открытую дверь.
- Я все знаю. Вот только вовсе не хочу уходить, - усмехнулся я, - выметайся, у меня сегодня нет настроения.
Я надеялся, что она не почувствует того безумного, первобытного страха, сковавшего руки, ноги, глаза мои тогда, когда сам я был повернут к Ней спиной.
Она ушла. Я закрыл двери, закрыл окна, выкинул труп кота. Я сказал себе, что мне не страшно, но это не так. Я весь – страх.

А сейчас я, как придурок, сижу и доедаю последнюю пачку сухой лапши, то и дело поглядывая на двери. Осталось не так долго.

  А ты… Да, ты. Не улыбайся, лучше обернись. Я слышу стук. Она уже здесь. Удачи.