Восемь лет назад я снимал квартиру на двоих с приятелем, мы были студентами, много пили и часто приводили подруг. Договариваться заранее получалось не всегда – многие подруги появлялись слишком спонтанно и так же исчезали, срок эксплуатации у них был короткий, и выжать из него надо было побольше. Мобильных тогда было не так много, домашнего телефона у нас не было, поэтому и я, и он иногда врывались в квартиру в совсем неподходящие моменты. Времена были пуританские, бляди бывали скромными, пугаными, и мы, как правило, после этого ругались – кроме одного случая. Тогда я был бы очень рад, если бы он ворвался.
В тот вечер я привел с дискотеки милую малолетку, низкорослую, коренастую и с прямо вот СИСЬКАМИ, она была очень пьяная и очень с СИСЬКАМИ - мне было 18, что могло быть важнее? Хотя что важнее у нее тоже было с собой и в доступе, и я начал раздевать ее еще в подъезде. Ее шатало, и меня шатало, наши шатания совпадали иногда, это дико заводило, я стоял колом, и, когда смог открыть дверь, втолкнул ее в комнату, повалил на свою кровать, выбросил расстегнутый еще в коридоре пояс и стащил с нее джинсы. Дверь осталась открытой, за окном было темно, свет горел в коридоре, а в комнате я не успел включить, так был увлечен. У нее была тонкая полоска густых волос, я хотел бы сказать про розовый цвет ее писечки, но в полутьме она выглядела скорее фиолетовой, тогда все было желто-фиолетовым, я не мог терпеть и вжарил ее без всяких прелюдий. Это продолжалось, наверное, полчаса, как это всегда происходит спьяну, надоело, и я решил ускорить свой финал. Положил ее на спину, отклонился градусов на тридцать и стал ее как можно мощнее и чаще. Она тяжело дышала, потом в ее дыхание добавился хрип, но меня это не могло остановить. Ее большая грудь вывалилась из декольте блядской кофточки, которая и раньше-то почти ничего не скрывала, а теперь я смотрел, как эти, без преувеличения, БАТОНЫ с неприлично торчащими сосками колышутся в такт с моими движениями. Грудь тоже отливала синевой, а соски были упрямо-бурыми, и меня действительно волновало, какой же их настоящий цвет; я двигал бедрами, чувствовал себя внутри нее и счастливым от этого, а еще думал, что я кончу и включу свет, чтобы ее рассмотреть. А она снова захрипела и вдруг прижала меня к себе, она оказалась неожиданно сильной, а может, виноват алкоголь во мне - я поддался и рухнул на нее, но не перестал двигаться. Я был совсем близок, когда понял, что она уже не хрипит, и приостановился на миг - это продлевает удовольствие, уже тогда я это знал. Но за эту секунду я понял, что она не дышит; мне стало страшно: заебал малолетку до смерти, кому не стало бы? Но моя остановка означала бы, что все силы потрачены зря.
Не подумайте, я не некрофил или какой-то маньяк, я был обычным восемнадцатилетним пацаном, которому сколько ни давай – все мало. Но короткое сомнение, каюсь, возникло. Надо было прекращать в тот же миг; я не прекратил - и понял, что прижимаюсь к полной груди мертвой девочки, что мой член в ней и он не опадает, а уже в следующую секунду - что я снова ритмично двигаюсь. Ужасно, мне показалось, что она начала холодеть и что я сам холодею, и я дернулся назад - но что-то с хрустом вдавило нас в матрас. И сразу же меня схватили за жопу. Меня хватали и до этого, и после, и девки, и менты, и вас тоже, наверное, но пусть судьба обережет вас от такого. Резкое, ледяное прикосновение - как будто под кожу засадили кубики льда протаскивают их, они прикасаются прямо к оголенным мышцам и их разрывают. Секундное ощущение, потом эти ледяные пальцы будто вошли еще глубже и стали мной двигать. Еще одну такую "руку" я почувствовал у себя на затылке. Я был словно большой куклой в чьих-то невидимых, холодных руках. Нами будто бы играли "в маму и папу". Потом нас перевернули, меня и мертвую девочку, и я закрыл глаза, чтобы не видеть, как будут подпрыгивать ее груди и безвольно болтаться голова с раскрытым ртом и закатившимися глазами. К счастью, мои глаза не волновали того, кто нами играл, и я почти ничего не увидел, но нарисованные воображением картины были не намного лучше. Нас снова повернули, я оказался сзади - мы повторяли сценарий, по которому занимались сексом при ее жизни, и я понял, что, пока не кончу, не освобожусь. Изо всех сил я постарался убедить себя, что она в порядке, просто слишком пьяна, и что жжение на моих ягодицах и спине - из-за ее темпераментности. Немного терпения - и я просто фонтанировал удовольствием, кажется, я даже кричал, думаю, она бы тоже повизжала, если бы еще могла дышать.
И нами в самом деле перестали двигать! Я схватил одежду и выбежал в коридор, оделся уже на ступеньках, сел у подъезда и закурил. Руки дрожали, яйца звенели, сердце колотилось так сильно впервые в жизни (это сейчас стенокардия не может удивить), а мой сосед уже скоро должен был вернуться. Я решил подождать его, и ходил у подъезда больше часа, дергаясь от всякой случайной тени. Наконец он явился, умиротворенный и запачканный какой-то известью. Он был понимающий чувак. Был, потому что разбился в марте, с женой и сыном. Он был понимающий чувак и выломал из лавки доску, чтобы прогнать того, кто меня напугал. Мы поднялись, он толкнул дверь и с яростным воплем ворвался внутрь. А этой маленькой мертвой бляди там не было. Дверь была не заперта; может быть, она ушла сама, может, ее забрал кто-то из соседей, которому надоела его старая, обрюзгшая жена. Может, она показалась хорошей куклой тем, кто играл нами, и до чего же тогда хорошо, что я им не понравился. Впрочем, меня не очень расстроила пропажа. Если вы, забравшие труп, это читаете, знайте - я отказываюсь от любых претензий на него, оставьте его себе, хоть сейчас она и не так хороша, как восемь лет назад.
